Мы встретились с Юлей в редакции «МедиаКУБа» и она поделилась своими впечатлениями от трёх съёмочных дней.
– Юля, первый вопрос, который, думаю, мучает многих: как стать дублёром актёра, играющего главную роль?
– Как-то я возвращалась домой с работы и меня догнала Надежда Чудинова (сотрудник управления культуры Губахи, помощник всех съёмочных групп, которые приезжают на нашу территорию – прим. ред.). Положила руку на плечо и спросила: «Будешь сниматься в кино? Ты идеально подходишь!» Я немного опешила. Потом она спросила, какой размер одежды я ношу. Услышав ответ, утвердительно кивнула головой и сказала, что позвонит и скажет дату съёмки.
– Получается, ваше молчание стало знаком согласия? Действительно хотели попасть в кадр?
– Честно говоря, когда набирали массовку в фильм «Сердце пармы», у меня не было желания подать заявку. Другое дело, фильм-катастрофа, основанный на такой интересной истории. Поэтому с волнением ждала звонка от Нади. 17 августа она позвонила, сказал, что на следующее утро нужно подойти к автобусу съёмочной группы, который отвезёт нас на съёмки.
В пять утра подхожу к назначенному месту, вижу автобус, захожу в него и ощущаю себя… одной. Среди пятнадцати мужчин, которые смотрят на меня. Вид у них был грозный, с бородами, хмурыми лицами. Это потом, в процессе съёмок я поняла, что они – классные и заботливые, а ещё настоящие профессионалы своего дела.
– Итак, вы приехали на место съёмок, кстати, где оно находилось?
– Нас привезли в посёлок Шумихинский. В первый день я не знала, что буду делать, Надя тоже ничего не сказала. Мне и Ване Найдёнову, он тоже из Губахи, поручили роль статистов.
– В чём заключались ваши функции?
– Статисты проходят сцены до того, как начинают снимать актёров. По нам смотрели место, настраивали камеры, свет. В общем-то, ничего интересного: иди туда, постой, перейди на другое место. А в этот день ещё шёл дождь, было холодно, так что приехала я домой уставшая и немного в растрёпанных чувствах. Мне казалось, что я только мешаюсь под ногами.
– И когда же настал тот самый звёздный час?
– Через три дня мне позвонила Надя Чудинова и сказала: «Всё, завтра будешь дублёром актрисы, играющей главную роль!» Весь вечер провела в волнительном ожидании. Боялась, что не справлюсь, сделаю что-то не так, не сумею воплотить в кадре задумку режиссёра…
– Ваши опасения подтвердились?
– Вы знаете, нет. На следующий день нас привезли в Углеуральский. На съёмочной площадке я увидела обломок самолёта с несколькими креслами внутри. Мне объяснили, что я должна сидеть в кресле, вжавшись в него и крепко ухватившись за поручни, а снимать меня будут сзади. Сделали грим, надели платье, парик. Я села. И тут включили ветродуй. Это непередаваемые эмоции. Вжиматься в кресло не было необходимости, ветер бил моё тело с такой силой, что автоматически я впечаталась в сиденье. Несколько минут съёмок, потом остановка, просмотр кадра, потом вновь включают ветродуй.Сцену снимали около часа. Получается, это тот самый момент катастрофы, когда самолёт и вертолёт врезались друг в друга, и началось падение. В какой-то момент я действительно ощутила себя там, в падающем судне, почувствовала страх, нет, даже ужас, который перенесла Лариса Савицкая. Всё было по-настоящему.
А ещё в перерывах между дублями я поняла, насколько заботливы те мужчины, которые показались мне такими грозными в первый день. Они поили меня чаем с имбирём, укрывали пледом, даже согревали руки своим дыханьем. Ведь мало того, что я снималась в лёгком платьице и на улице холодно, ещё и ветер от машины был ледяным. Мне кажется, я не заболела только благодаря этой заботе и имбирю.
– Сколько всего было съёмочных дней с вашим участием?
– Всего три, и каждый из них – незабываемый. Следующая сцена, где я должна была заменить Надежду Калеганову (актрису, играющую главную роль) была не менее сложной, чем с ветродуем. Я вновь сидела в обломке самолёта, мне приклеили бутафорскую ногу, свою я подгибала под себя. Вновь около часа доводили кадр до совершенства. Нога через какое-то время онемела и затекла. Пришлось терпеть.
– На съёмочной площадке оценили вашу самоотверженность и готовность выполнить все указания режиссёра?
– Да, меня похвалили сам режиссёр Дмитрий Суворов и его жена, она же второй режиссёр, Анна. Думаю, мне помог достаточно быстро адаптироваться и понять, что от меня требуют опыт, полученный в студии-театре «Доминанта». Правда, ходила я не в театральный кружок, а к Наталье Жигачёвой, художнику по костюмам. Но после занятий смотрели с подружками все спектакли, как говорится, впитали в себя атмосферу театра. Помню, шили парики, и вот пришлось надеть его самой на съёмках.
– В той, и в другой сценах вам приходилось сложно физически. А сыграть что-то пришлось, даже несмотря на то, что вы были дублёром?
– Ещё одна сцена, в которой я дублирую Надю Калеганову, была мистической. И, кстати, в ней мы снимались вместе. По сюжету героиня фильма Лариса Савицкая выходит из кинотеатра и словно попадает в глухую чащу. Это – её видение, предчувствие катастрофы. Она идёт и видит впереди девушку, сидящую в обломке самолёта. С опущенной головой, в рваном платье, лицо закрывают волосы. Она подходит ближе, убирает волосы и понимает, что девушка – она сама. Ту, сидящую, Ларису я и играла. Нужно было сидеть не шевелясь, в определённой позе длительное время. Я справилась.
Затем мы поменялись с Надей местами. Мне нужно было выйти из кинотеатра (его по сути не было, мы просто спускались по ступеням-декорациям), чтобы сделать кадр идущей героини со спины.
Ещё одна сцена была тяжёлой морально и трогательной. Выход Ларисы из упавшего самолёта. У Нади сняли лицо, в остальные кадры нужны были крупные планы рук и ног. Сюжет такой: Лариса выходит из самолёта, вокруг разбросаны вещи пассажиров. Она берёт лежащего на земле игрушечного плюшевого мишку…
Затем была съёмка, как Лариса идёт по тайге, по реке. Крупный план моих ног: по колено в грязи, в ледяной воде.
– Получается, тяжела и неказиста жизнь российского артиста?
– Конечно, если это фильм-катастрофа, придётся сниматься в холод, дождь. В нашем случае жары не было, ребята из съёмочной группы шутили, что солнце в наших краях – аномалия. Но актёрам на площадке созданы все условия для комфортного отдыха. Поэтому после тяжёлых нагрузок в кадре они могут расслабиться: и чай поднесут, и накормят, и обсушат, и согреют.
– Меня, да и читателей, наверное, мучает вопрос: для чего же всё-таки актрисе главной роли понадобилась дублёрша? Обычно мы привыкли, что дублёров берут для постельных сцен или у актёра есть какой-то физический изъян, а снять нужно ту или иную часть тела крупным планом?
– В нашем случае всё значительно проще. Дублера берут для того, чтобы сберечь время съёмок, сохранить здоровье актрисы для дальнейших сцен.
– Замечали ли вы «звёздность» у актёров, играющих главные роли?
– Конечно, к исполнителям главных ролей относятся более трепетно, чем к дублёрам или актёрам массовки. Но при общении с Надеждой Калегановой и Максимом Ивановым (играл роль мужа Ларисы), не почувствовала «взгляда свысока». С Надей долго разговаривали о том, как она вживается в роль. Она поделилась, что ещё не умеет играть «технично», пропускает свой персонаж через себя, другими словами, в кадре становится тем человеком, которого играет.
– Была ли у вас в детстве мечта сыграть в кино? Многие девочки хотят примерить на себя роль сказочной принцессы, например…
– Я обожаю комедии Гайдая и всегда хотела сыграть что-то подобное. Знаю цитаты из всех фильмов этого гениального мастера. Никогда не думала, что доведётся попасть на съёмочную площадку, да ещё в такой серьёзный, трагичный фильм.
– Задам вопрос, который я задавала предыдущему гостю, тоже участнику съёмочного процесса фильма «Одна», Андрею Богданову: если позвонят и пригласят сниматься ещё, а может, позовут в Москву, какой будет ваша реакция?
– Насчёт переезда в столицу – не знаю, а вот окунуться ещё раз в эту атмосферу и войти в кадр я бы не отказалась.
Автор: Ульяна Бажанова
Фото: предоставлено Юлией Ашировой