Случалось вам в знойный полдень оказаться на природе, только не в чаще леса, а на лужайке, на любом открытом пространстве? Если да, то вы наверняка вспомните, что стоит в такое время в таком месте повернуться в сторону солнца, как всё вокруг становится тёмным. Казалось бы, полдень – то время, когда и тени-то невидно, а вот повернёшься к солнцу, и везде тень.
К чему это я? На такие размышления навёл рассказ очередного знатока былей-небылиц из местного житья-бытья. Заметили, везде так или иначе слово «быть», в смысле иметься, существовать и т.д.. А всё потому, что в любом мифе есть доля правды. По крайней мере в этом уверен мой рассказчик Степан Кузьмич. Он утверждает, что случилась история именно в Губахе и слышал он её почти от непосредственного очевидца, потому врать не станет. Итак, правда и только правда от Степана Кузьмича о том, что случилось в самом начале прошлого века в губахинских окрестностях.
Жил в те времена в посёлке у знаменитых Любимовских копей молодой парень. Звали его Матвеем. Работать тогда приходилось много. Мало того, что в шахте до седьмого пота трудились, так, у кого хоть малый клочок земли был, ещё и огородик заводили, чтобы подмога была. Вот и получалось, что работали почти круглосуточно. Конечно, никто не думал особо о том, что старые люди говорят. Слыхали, что в полдень работать нельзя? Верить или нет, ваше дело, а запрет этот издавна действует. Раньше люди знали: заработаешься, тут и найдёт тебя Истома Морока. А от неё не всякий избавится. Многих замучила эта особа до смерти, но, кто-то говорил и о том, будто эта тварь по человеку судит: понравится ей кто – в живых оставит, ещё и поможет в чём, а коли не приглянулся, вот тогда берегись – заморочит разум и помирать оставит. Тут два выхода: либо смерть, либо безумие.
Ну да это лишь присказка. Чтобы в курс дела ввести. Теперь перейдём к сути.
Лето в тот год было жарким. Как-то трудился Матвей с отцом в огороде.. Незаметно и до полуденного часа дошло. Нет бы Матвею с отцом поскорее с грядок-то уйти да в тени прилечь, какой там! Тут Матвею пить захотелось так, что мочи нет. Побежал он к роднику, что неподалёку. Воды в пригоршню набрал, хлебнул и тут в глазах потемнело. Вроде всё понимает, в сознании значит, а только всё вокруг будто огромная тень накрыла. Опустил парень голову вниз, потом попробовал перевести взгляд в сторону. Смотрит, на опушке девка молодая, нигде раньше такой не видел, вроде не местная и одета немного странно – сарафан длинный белый и словно светится, поблёскивает.
А девка та взглянула на Матвея, рукой как-то странно повела – не то показала куда-то, не то с собой позвала. Матвей и помнил, что с огорода только воды глотнуть пошёл и что работа не ждёт, да после того ничего с собой поделать не смог. Его какой-то неведомой силой потянуло. Хочет он к девке приблизиться, а та чуть подождёт, так же поведёт рукой и дальше отходит.
Вот уже и родника невидно стало. И место незнакомое, будто никогда здесь и не был, хотя за грибами да ягодами Матвей по здешним лесам с малолетства бегал, каждый кустик знал. Тут девка увидела замешательство Матвея и говорит ему звонким как ручей голосом: «Не пугайся. Тебе плохого не сделаю. Понравился ты мне. Знаю, устал ты, сейчас отдохнёшь. Я уже всё приготовила. Тут откуда ни возьмись изба деревянная, добротная появилась. Внутри всё чисто, обставлено не по-нашему. У простых работяг-то в ту пору мебели немного было: стол да лавка, а тут чего только нет. Но разглядывать всё это девка Матвею не дала. Провела в другую комнату. Там постель приготовлена, перина на ней. Всё такое же белое, как и сарафан на девке.
– Вот тут ты можешь отдохнуть, в себя прийти. Я тебя тревожить не стану. Потом побеседуем, – так сказала ему хозяйка избы и исчезла. А Матвей вмиг почувствовал, как глаза сами слипаются. Упал на перину и мгновенно заснул. Сон этот и впрямь можно было мертвецким назвать. Ни сновидений, ни просто случайных образов во время этого сна не было, за всё время Матвей ни разу не пошевелился, да и дышал ли он тоже неизвестно.
Но вот услышал он, будто поёт кто-то неподалёку. Песня странная, вроде знакомая, да слова непонятны, но завораживает, пронимает до нутра. Под эту песню Матвей и начал в чувства приходить. Не открывая глаз потянулся в сладкой неге. Так, пожалуй, только в раннем детстве бывало. Лишь после открыл глаза. Увидел, что лежит на той самой белой перине, а в углу напротив на стуле сидит всё та же девка и поёт.
Матвей хотел было встать, поблагодарить за гостеприимство да отправиться восвояси, но не тут-то было. Увидела девка, что он встать пытается. Подошла и одним взглядом приказала не двигаться.
– Куда ж ты торопишься, Матвей? Времени у нас с тобой много, на всё хватит. Я сначала тебе кое-что покажу, может, потом и сам не захочешь от меня уходить.
После таких слов она опять сделал жест рукой, и тут же вместо опочивальни оказалась просторная зала, больше напоминающая уже не горницу в избе, а царские палаты. Такое вокруг было благолепие. В одно мгновенье в зале оказался богатый стол. Стала хозяйка угощать Матвея, как дорогого гостя невиданными яствами. Потом повела его по своим владениям. Матвей поначалу ходил за нею, как зачарованный. Всё дивился на леса-сады невиданные, птиц диковинных, да зверей, которые хозяйку понимают и любую прихоть исполняют. Увидела она, как Матвей очарован всем, и говорит: «Ну, что? Видать, на самом деле нравится тебе у меня. Стоит ли возвращаться в родительский дом! Оставайся. Всё это твоим будет». Но Матвей от такого сразу отказался. Всё это, конечно, красиво, но как всю жизнь-то в неге прожить! Хоть труд и тяжёл, и домишко, где Матвей вырос, с такими хоромами рядом не стоял, но есть в той жизни, из которой хозяйка его забрать хочет что-то необъяснимое, что не даёт на все её соблазны эту жизнь променять.
Хозяйка поняла мысли Матвея. Но не успокоилась. Стала всё новыми благами его привораживать. Тут Матвей будто в далёких странах очутился, каких только диковинок не насмотрелся.
– Теперь-то нравится тебе со мной? – вновь спросила хозяйка. – Оставайся, нам хорошо будет. Без работы не можешь, здесь тоже работа найдётся. Ты же видишь, у меня всё есть. А шахты у меня непростые. Там вместо угля – алмазы. Минуту поработаешь, и ты уже богач.
Но и на эти уговоры Матвей не согласился. Тогда красавица-хозяйка вдруг в лице переменилась. Из красивой да статной девки стала она мохнатым чудищем с крутыми рогами на голове. Теперь картины перед Матвеем совсем другие возникать стали. Всё блаженство в момент закончилось. Матвей будто провалился сквозь землю, очутившись среди раскалённого марева, где толком и не разглядишь ни дорог, ни чего другого. Кажется Матвею, будто сквозь это марево проходят какие-то существа – не то животные, не то люди. Страшные все, неприглядные. Захотелось во что бы то ни стало выбраться оттуда. Ведь если существа те ходят, значит и он сможет свою дорогу найти. Попытался всмотреться, но ничего не видит. Решил наощупь двигаться. Шаг, другой, третий – вроде твёрдое что-то под ногами. Да, пройдя немного, вдруг стал тонуть в этом мареве. Словно дорога закончилась и трясина болотная на пути возникла. Выбиваясь из сил Матвей старался найти хоть какую-то опору, и впрямь рад бы за соломинку ухватиться. Тут рука действительно нащупала что-то похожее на соломинку. Сжал Матвей её в руке, и как будто полегчало. Трясина отступать стала. Пошёл Матвей дальше. Вдруг полузвери-получеловеки попытались его остановить. Пробовал он силой прорваться, да что может один против стольких чудовищ! Тут Матвей снова на соломинку понадеялся, которую так и сжимал в руке. Махнул соломинкой перед собой, и на удивление все расступились. Тут и марево закончилось. Свет Божий показался. Матвей вдохнул свежего воздуха и упал без сознания.
Пришёл в себя, и вновь около родника оказался, куда пить уходил. Лежит на земле, вокруг – знакомые места. Чувствует, что в руке сжимает что-то что есть мочи. Вспомнил про спасительную соломинку. Да только как-то не слишком это её напоминает. Разжал ладонь, а в ней вместо соломы несколько драгоценных камней. Испугался парень, думает, что не избавился от морока, и тут слышит голос женский: «Не пугайся, Матвей. Морочить тебя больше не стану. Ты и на богатства мои не купился, и адского марева не испугался. Значит, чиста душа твоя. За это тебе награда. Возьми их себе. Пригодятся. Хочешь, продай и на время бедности знать не будешь, хочешь, оставь. В нужную минуту про них, как про ту соломинку вспомни, я на помощь приду».
Голос стих. Матвей поднялся и направился к дому. Не стал он камни на временное благополучие менять. Оставил. Они его потом не раз выручали. Знаю, спросите, что же за волшебную девку встретил он у родника. Так и сами вспомните: рассказ-то мы с Истомы Мороки начали. Это она, кудесница, и негой истомит, и страхами заморочит. Потому кто душой нечист и не может из её морока выбраться. А кому и блаженства хватает, чтобы с ума сойти.
Вот такую сущую правду поведал мне Степан Кузьмич, а я посчитала своим долгом рассказать всем вам.
Автор: Людмила Лебедева
Фото: Pixabay