Бывший губахинец и кизеловец Андрей Быков в прямом смысле исколесил полмира, добрался до Соединённых штатов Америки, а уже оттуда стал другом «МедиаКУБа». Я позволила себе пустить в ход журналистское любопытство и узнать у Андрея Владимировича о том, что делают наши за океаном, да и вообще, поговорить за жизнь, что называется. Так родилось это интервью.
ЛЮДИ ЗДЕСЬ ТАКИЕ ЖЕ, МЕДИЦИНА ДРУГАЯ
– Андрей, простите за любопытство. А как давно Вы в Бостоне и благодаря чему там очутились?
– Первым в США уехал мой двоюродный племянник. После университета он не мог найти работу, а в штатах он теперь преподаёт математику, сейчас профессор, доктор наук. Следуя его примеру, рванула дочь, начинала рядовым продавцом, сейчас она предприниматель. Ну а мы с женой пять лет туда наездами, помогаем чем можем. Словом, наши тут живут нормально.
– Если я правильно поняла, Вы в Америке не так давно и не постоянно. Тем не менее, судя по Вашим высказываниям, в жизни заокеанской разбираетесь…
– Ну, конечно, суть понятна. Просто, я имею привычку говорить с людьми, а те делятся своими впечатлениями. Остаётся делать выводы, чем люди дышат, за кого из кандидатов голосуют. Потом сравнивать с тем, что говорят официально.
– Хорошая привычка – разговаривать. Кстати, в связи с этим, если сравнить разговоры здесь и разговоры там, где говорящие с Вами люди более открыты? В чьих высказываниях больше позитива, в чьих негатива? У нас, мне кажется, сейчас почти все (за исключением, пожалуй, совсем юных) говорят о политике, а там насколько часты подобные разговоры?
– Мы все живём в мире кривых зеркал – ТВ и вся пресса искажают действительность и откровенно врут. Например, говорят, что Трамп побеждает левых... Причём тут левые и Байден, представитель финансового капитала!? Или наши либералы любят задавать вопрос: почему в мире, в США не любят русских. И сами развёрнуто отвечают, почему. На самом деле к нам очень хорошо относятся, и многие выходцы из СССР за границей представляются как русские.
Политикой здесь интересуются, но больше в границах своего штата, и активно выбирают свих представителей. Меня же всегда спрашивают, будет ли между нами ядерная война, переживают. Я их успокаиваю, говорю, что точно не будет.
– Понятно. А Вы для себя какую Америку открыли? Что в глаза бросается?
– Кроме хороших дорог и однотипных каркасных домиков и домов, в США бросается в глаза большое количество стариков. Во многих сетевых магазинах работают продавцы за 70 лет, а покупателям прилично за 90. Мы в России не знаем, как выглядит человек в 100 лет, зрелище, непривычное, но люди живут, ходят по магазинам, театрам и, страшно сказать, музеям. И только прожив несколько лет в США, я понял в чём дело! Судите сами, продукты питания примерно одного качества, конкуренция сведена к двум-трём торговым сетям, то же самое относится к производителям, но есть фермеры со своим магазинчиком, а также экомагазины, где продукты без ГМО, но цены для нас зашкаливают – кило мяса может стоить 2-3 тысячи и более в наших рублях.
Медицина от нашей резко отличается: одна знакомая, говорит, что знает теперь значение слова «КОММУНИЗМ», другая, у которой нет страховки, говорит, что в случае серьёзной болезни, знает, как поступить с собой. Медицинская страховка, в среднем, стоит 300-500 долларов в месяц. Не всем по карману. Некоторые не пользуются ею, надеясь на свою молодость и хорошие гены, но, как говориться, от сумы, тюрьмы и болезни, не зарекайся. Но люди крутятся, выживают. Смысл в том, что они привыкли к этой системе. Ведь они жили так всегда.
ГУБАХА – КИЗЕЛ
– Так или иначе, дальние страны Вас не пугают. А вообще по свету много колесили, или предпочитаете оседлый образ жизни? Для меня, например, после десяти лет на Украине милее родной Губахи ничего нет…
– Я по миру попутешествовал. В армии служил в ГДР. Работал в Перми на Калининском заводе. Долгое время жил в Ульяновске. Там у меня была своя фирмочка. Мы резали фигуры из дерева, строили детские площадки и выполнили заказ по резьбе алтаря в новом храме и иконы писали. Образцы у меня сохранились. А Губаха находится на сакральном месте, как и Кизел. Использую всяческую возможность приехать в родные места, набраться энергии.
– Родные места? Так Вы губахинец или кизеловец?
– Родился в Губахе. Если быть точным, в глухом таёжном посёлке, у которого даже названия человеческого нет. А так жил в детстве в Верхней Губахе. Когда закончил седьмой класс, мы переехали на Рудничную. Потому родные для меня оба города.
– А таёжный посёлок? Это же не фигура речи?
– Мама моя работала в Кизеловской геологоразведочной партии. Она сама родом из Москвы. Так сложилась судьба: в наши края приехал мой дядя по причине неоднозначной (его молодая жена из-за чьих-то нечистых рук попала в места не столь отдалённые). Дядя был хорошим специалистом. Ему и поручили руководить геологоразведкой. Он вызвал мою маму, а она встретила моего будущего отца в этих таёжных краях. Тот после госпиталя окончил курсы в Кизеловском техникуме и работал нормировщиком. Так и родилась семья, а потом родился и я.
– Да, одновременно и грустная, и романтическая история. Кстати, о местной геологоразведке я почти ничего не знаю, хотя, понятно, что в ту пору стране нужен был уголь, прочие ископаемые, как воздух, а кто-то должен был их находить…
– Мама почти всю сознательную жизнь проработала в Кизеловской геологоразведке рабочей на вышке и в химлаборатории, после выхода на пенсию продолжила работать в детдоме в посёлке Рудничном нянечкой. Простая русская женщина – для которой всегда на первом месте была семья, дети, внуки, работа.
Несколько слов о Кизеловской ГРП. Славный коллектив зародился в, прямо скажем, брутальном месте, где единственным предприятием тогда была зона строгого режима. Люди разные, со всех концов нашей необъятной страны. Основной костяк, хребет коллектива, составляли фронтовики, они работали буровыми мастерами, возглавляли отделы и службы организации. Много было эвакуированных с Украины, не всегда добровольно. Чаще как члены семей бандеровцев, а завхозом работал, после нескольких лет отсидки, бандеровец с характерной фамилией Грабовский. Впрочем, работал он добросовестно – на складах был полный порядок, в шестидесятых он вернулся на Украину.
РОЖДЁННЫЙ В СССР
– Скажите, если от воспоминаний вернуться в современность, сейчас что для Вас важно, о чём, возможно, душа болит?
– Конечно, важна моя семья. Кроме дочери американской, есть дочки и в России. Простые учительницы, на чьи плечи ложится тяжёлый груз – вырастить людей. Перед такими, как они, я склоняю голову. Наши учителя – это наше достояние.
Конечно, болит душа и о том, что происходит вокруг – у нас, в Белоруссии, где, кстати сказать, у меня тоже есть родственники. С чем-то я согласен, с чем-то нет. Мне, рождённому и воспитанному в СССР, порой не хватает того, что было там. Главное, там была искренность и простота. Были социальные достижения. Сейчас мир меняется…
– Звучит глобально…
– Мне всё интересно. Не могу отделять себя от общества, в котором живу. Вообще, интересно, что получится у вас с этим интервью. А так, сам подумываю обратиться к истории родных мест, соей семьи. Хочется написать о людях, которые жили, искали уголь, добывали его, строили города, заводы, страну.
Присоединиться
