Думаю, для губахинцев шахтёрская тема ещё довольно долго будет интересной, поскольку почти в каждой семье есть свой шахтёр. Да и как иначе в бывшем городе шахтёров! Чтобы узнать историю горняков округа, достаточно окунуться в воспоминания. Нам в этом поможет наша газета.
ПОДВИГ НЕ НА БУМАГЕ
К сожалению, в нашем архиве не нашлось номеров, вышедших до 1951 года. Потому личные воспоминания всё же не отменяются. Так, наша читательница Людмила Николаевна Куракова до сих пор с трепетом говорит о Дне шахтёра, потому что для неё это не просто праздник, это память о матери. Молодая хрупкая девчушка из сибирского села оказалась в наших краях в 30-е годы в результате репрессий. Её отец – дьякон в православном храме – был расстрелян со всеми сыновьями. Агнию отправили на работы на Урал.
Так девушка оказалась в Губахе на строительстве шахты «Нагорной». Закончились строительные работы, в 1941-м открылась «Нагорная», пошла на шахту. Трудилась наравне с мужчинами. Поскольку процесс не был механизирован, Агнии Максимовне пришлось работать тягальщицей – тянуть вагонетки, гружёные углём по рельсам. Так она работала до тех пор, пока официально не вышел запрет на использование женщин в качестве тягальщиц. Но и после этого почти вся жизнь Агнии Максимовны до пенсии была связана с шахтой.
Другая читательница Валентина Ивановна Самсыка вспоминает своего отца-шахтёра. Она сохранила все старые документы, свидетельствующие о самоотверженном труде горняков в годы Великой Отечественной войны. От неё мы узнали, что шахтёры в 40-х получали боевые задания на добычу угля. Их труд, по сути, тогда равнялся пребыванию на передовой. Немудрено, ведь от угля зависело очень многое – вплоть до производства боевых орудий, танков и прочего. Уголь был необходим для металлургии. И шахтёры прекрасно понимали, как много от них зависит. Они не просто брали на себя повышенные обязательства, а старались усовершенствовать добычу. Так, именно в Кизелбассе родился знаменитый поджаровский скоростной метод проходки.
С ПОЖЕЛТЕВШИХ СТРАНИЦ
Наш газетный экскурс начинается с 1951 года. Что пишет о шахтёрах «Губахинский рабочий»? Вот рапорты горняков товарищу Сталину об успешном выполнении и перевыполнении плана, о тысячах тонн угля, выданных на-гора и о сэкономленных средствах в результате ударного труда. А рядом – статья о том, как наши рабочие встречали голландскую делегацию. Некий 64-летний шахтёр из Голландии г-н Эльберс решил лично посмотреть, как работают и живут советские шахтёры. Увиденное его приятно поразило. Не ожидал голландец механизации процесса угледобычи в «логове коммунизма». Не верил глазам, узнав, что на каждой шахте есть свой медпункт, что горняки совершенно бесплатно получают спецодежду. Удивили его и темпы строительства жилья для шахтёров. И всё это в стране, которая только-только начинала оправляться после причинённой фашистами разрухи! Эльберс спускался в лавы, забои, присутствовал на собраниях горняков, посещал их квартиры, просто общался с рабочими. В результате заявил, что шахтёры в Голландии обо всём этом могут лишь мечтать.
Тут же – рассказ о машинисте врубмашины Петре Дорошенко, о его простом шахтёрском счастье. О том, как обычный работяга стал одним из самых уважаемых людей не только среди коллег на шахте имени 1 Мая, но и во всём КУБе. Передовик, ударник труда, наставник для новичков, отец семейства. Из истории Петра видно, что он всегда и во всём стремился достичь как можно больших успехов, и это ему удавалось.
ПРЕОДОЛЕВАЯ ТРУДНОСТИ
Вновь «Губахинский рабочий», только уже за 1963 год. Тут и публикации о семейных традициях и династиях, и о представителях разных шахтёрских профессий. Есть и рассказ инженера технической группы шахты имени Калинина Г. Хижняка о буднях трудового коллектива со всеми падениями и взлётами.
В целом коллектив неплохо трудился в течение трёх лет тогдашней семилетки. Однако четвёртый год стал для Калининки годом испытаний. «Несвоевременный ввод очистного фронта на третьем горизонте, а также неудовлетворительное состояние горных выработок на втором и третьем горизонте вывели коллектив из колеи ритмичной работы. Он за второй квартал недодал стране
19 700 тонн угля. И вот, преодолев все трудности, горняки в июле выдали сверх плана 1 421 тонну угля, в августе – 2 тысячи».
На соседней странице – очерк о коммунисте Александре Тихонове. В шахте не было, пожалуй, такой профессии, которую он не освоил. Причём владел всеми в совершенстве. Он и мастер-проходчик, и водитель подземных поездов, машинист врубмашины и электрослесарь.
«Вспоминается такой случай, когда из-за горногеологических условий растерялись руководители участка. Только не смутило это опытного шахтёра.
– Выход один, – заявил Александр Спиридонович, – дайте мне врубовку, и я попробую взять уголь.
И взял». Это случилось уже, когда Александр Тихонов был депутатом Пермского областного промышленного совета народных депутатов. А в ту пору депутатство любого уровня было сродни общественной нагрузке. То есть рабочий трудился на предприятии, а во внерабочее время встречался с избирателями, выслушивая их просьбы и предложения. Старался помочь каждому из обратившихся. Отстаивал интересы выбравших его горняков на областном или всесоюзном уровне. Тихонова знали и уважали все вокруг, а главное – ему верили.
«Уральский шахтёр», год 1985. Пишет заместитель директора шахты имени Крупской по производству
В. Чистяков. «Год у нас нынче действительно трудный… 722-я молотковая лава. Условия сложнейшие: кровли нет, всё валится, мощность от 0,4 до 1,2 метра, на нижних уступах доходит до 20 сантиметров. А суточный план на эту лаву – 207 тонн. В 722-й комбайновой обстановка чуть получше, но внизу тоже пережимы. Её южного крыла хватит на семь-восемь месяцев…
Только разве мы не знали, что так будет? Знали. Ещё в прошлом году об этом говорилось на каждом собрании. Да и видели шахтёры: седьмой горизонт дорабатывается, а восьмой ещё строить да строить. Какой тут уголь? Где его возьмёшь?»
Понятно, что часть коллектива, испугавшись трудностей, уволилась, перешла на другое место работы, где попроще. Но костяк остался. Люди продолжали работать, а наиболее настойчивые умудрялись даже в таких условиях выполнять план. Все силы были брошены на восьмой горизонт. Горняки жили надеждой, что год закончится, а с ним и трудности отступят.
Надеялись, кстати, не зря. Благодаря новому горизонту ещё какое-то время шахта была на плаву.
ПОД ЗАНАВЕС
«Уральский шахтёр», 1994 год. Оговорюсь, сейчас многие, кто не застал работающих шахт, уверены, что делать там было уже нечего, уголь в одночасье закончился. Правда, было так не везде.
Взять, к примеру, шахту «Центральную». На тот момент, когда вышел указ правительства о закрытии так называемых «убыточных» шахт с 1 января 1995 года, на «Центральной шла разработка нового угольного пласта. Конечно, была масса объективных причин, по которым шахта терпела убытки. Прежде всего – общая на то время проблема, состоявшая в отсутствии денег. Уголь был нужен многим предприятиям в стране, но платить за него было нечем. Шахтное руководство искало возможности реализации по бартеру. Так было с Татарстаном. Шахта поставляла туда чёрное золото, а оттуда на «Центральную» шло мясо, которое выдавалось рабочим в счёт зарплаты. Другие рассчитывались за уголь сахаром, одеждой и прочими товарами.
При этом, как отмечало руководство шахты, все участки работали исправно. Норма выполнялась. Были даже передовики. «330 тонн угля сверх плана выдали за июль горняки девятого участка…» – это этап, когда, несмотря ни на что, сохранялся оптимизм, хотя бы в отношении того, что по закрытии все шахтёры будут трудоустроены. Ещё строились планы: часть горняков перейдёт на действующие «Нагорную» и «Ключевскую». Кто-то будет трудиться на вновь созданных предприятиях – кирпичном заводе и лесообрабатывающем.
Как свидетельствовала газета в 1998 году, дольше всех в Кизелбассе держалась шахта «Нагорная». И здесь главные сложности возникали со сбытом. Всё те же проблемы: есть нужда в угле, но нет денег, чтобы заплатить. В результате шахтёры перед своим праздником четыре месяца жили без зарплаты. Выручал шахтёрский магазин, где под зарплату можно было отовариться бартерными продуктами. Выдавались талоны на питание в шахтной столовой. В сердцах горняков ещё теплилась надежда, что упадок пройдёт и предприятие встанет на ноги. К тому же в то время шахтёрские коллективы уже пытались перейти к активным действиям, защищая свои права и предприятия.
Увы, реальность была неумолимой. Эпоха шахтёрской славы КУБа ушла в прошлое, оставив воспоминания, музеи. Остался и праздник, который по-прежнему в городах Кизелбасса считается одним из значимых, ведь почти у каждого есть родственники, которые в своё время прославили КУБ шахтёрским трудом.
Присоединиться
