Как паренёк с волжских берегов оказался в шахтах Кизелбасса и как прокладывал свою непростую дорогу в жизни, мы узнали у самого Андрея Александровича.
– Мы поволжские немцы. Когда началась Великая Отечественная война, мне было 14 лет. Помню, как нас эвакуировали. Велено было собраться и за 24 часа выехать из родных мест. Там, в Поволжье, у нас было небольшое хозяйство, свой домик. Понятно, что мы ничего с собой взять не могли. При эвакуации нам обещали, что, когда приедем на место, нам всё предоставят. Да только разве это было возможно! Ехали мы не в рай на земле. Привезли всех в сибирское село (Омская область). Взрослые пошли к председателю сельсовета, а тот руками разводит: «Ну что я вам могу дать, когда сами перебиваемся».
Как-то устроились. Отец пастухом работал, а я ему помогал. С трудом пережили зиму. А потом ему пришла повестка в трудармию. Отец записался и меня записал. Однако отца не взяли – он был болен, а я отправился на Урал. Попал в здешние края. По прибытии нам предоставили выбор: идти на лесозаготовку или в шахту. Мы с товарищем выбрали последнее.
– И на какой шахте Вам довелось работать?
– Попали на «Володарку» в Кизел. Так до конца войны там и трудились. Повидали, конечно, многое. Название трудармия было неслучайным. Условия были, как на фронте. Ведь тогда, можно сказать, только Кизелбасс и снабжал промышленность коксующимся углём. Работали без отдыха. Я неоднократно был травмирован. Как-то и до полутора суток под завалом пробыл. Было несколько серьёзных переломов, потерял зрение (сейчас один глаз вообще не видит).
– А Вы в шахте по какой специальности работали?
– Начинал слесарем, потом погиб машинист врубмашины, и мне доверили врубмашину. Так на ней и работал до конца войны.
– А как Вы в Губаху приехали?
– После войны я решил учиться. Так мы с другом и отправились в Губаху, в тринадцатое училище. Оно тогда в Нижней Губахе находилось. Тут, правда, оказия вышла. Приходим, уже вечер, там, кроме вахтёра, никого нет. Он спросил, что нам нужно. Мы объяснили, что хотим учиться. А тот спрашивает: «Вам лет сколько?» Нам тогда было по двадцать. Вахтёр и заявляет, что старше семнадцати не берут. Я тогда решил схитрить – не подумал, что эта хитрость потом в документах останется. Пришёл утром в училище и на вопрос «сколько лет» ответил семнадцать. Меня приняли, но теперь по документам я родился на три года позже, не в 1925, а в 28-м году.
– Да, интересная история. А после училища Вы где и кем работали?
– В училище учился на токаря. А ещё спортом любил заниматься. Участвовал во всех соревнованиях. Наш преподаватель меня ценил. А потом так получилось, что он пошёл на пенсию – пожилой уже был. И говорит мне: «Я, Андрей, тебя рекомендовал на своё место. У тебя получится. Ты всё знаешь, да и ребята к тебе хорошо относятся». Вот так и вышло, что я оказался физруком. Какое-то время работал в училище. Помимо уроков, с ребятами ещё и на подсобном хозяйстве трудились. Потом по специальности поступил на коксохимичекий завод. Проработал два года токарем. Стал рисовать, когда все узнали, что хорошо рисую, поставили художником. В Чкаловском клубе, затем в Сталинском клубе работал художником-оформителем. Нашёл себе жену, тоже из Кизела приехала. Вот так завёл троих детей. Сначала жили в бараке. Там же, в Нижней Губахе. Позже получили квартиру в Северном. Так и живу здесь уже пятьдесят лет. Теперь дети разъехались. Один в квартире.
– Я так понимаю, теперь у Вас основное занятие – творчество?
– Да, вот, видите: кругом кормушки, лопатки, картины. Маленькие картины я в магазин отдал. Лопатки с кормушками предлагал в детском саду. Но сказали, что нет денег. А как было бы хорошо, ведь у ребятишек лопаток совсем нет, а зимой они бы с удовольствием в снегу копались.
Замечу, что прихожая у Андрея Александровича действительно вся заставлена лопатами и лопатками. На любой вкус, цвет и размер. Тут же расположились кормушки для птиц, тоже не простые, а расписные. Рядом, в комнате, рядами стоят картины – в основном, пейзажи и натюрморты. Среди них, как говорит автор, законченных ещё нет, они все в работе. Делается это не так быстро, ведь работа над картиной требует вдохновения. Художник обещал, когда будут дописаны, обязательно покажет результат.
Присоединиться
