Нередко от людей зрелого возраста можно слышать, когда речь идёт о будущем: «Сколько мне тогда будет лет? 70? Да что вы, я до этих времён не доживу!» Действительно, можно назвать множество причин, доказывая, что говорящий прав. Ведь жить становится всё сложнее… Однако встречаются примеры, разбивающие все теории о невозможности жить долго. Один из таких – Виктор Титович Яблонский.
Герой этой публикации родился 10 февраля 1921 года в Белоруссии. В Новодзержинской области (позже, при Хрущёве, она стала частью Минской области). До 1948 года жил в селе, ведь крестьянам тогда выехать на жительство в город было сложно. Как говорит Виктор Титович, на то были причины: после войны и голода надо было не только хозяйство и города восстанавливать, надо было кому-то кормить страну. Так что с колхозников был особый спрос. Но вот случилось так, что друг Виктора на армейскую службу попал в наши края. Отслужив свой срок, присмотрелся да так и решил остаться на Урале. Вот он-то и пригласил друга в шахтёрский край. Виктор приехал, устроился работать на шахту и остался в Углеуральском.
Спрашиваю собеседника, не хотелось ли ему спустя годы вернуться на родину. Тот отвечает:
– Да куда там возвращаться! Работал, вскоре женился, дети пошли, их воспитывать, кормить надо. Так и остался, и прожил тут всю жизнь.
– Виктор Титович, заговорили про детей, у Вас их много?
– Было трое: две дочки и сын, но случилось несчастье: младшая дочь вместе с мужем погибла в автокатастрофе. У них двое детей осталось – мальчик и девочка. Мы с женой взяли их себе, оформили опекунство. Меня спрашивали, что с ними делать, а у меня ответ был один: как что? Увезу их к себе (дочка в Перми жила) и выращу. Обоих. Так и сделал. Обоих внуков воспитали мы с Марией Ивановной (это жена Виктора Титовича). Оба выучились, получили высшее образование.
– У вас часто бывают?
– Не забывают, приезжают иногда, помогают.
Для читателя, не знакомого с героем интервью, замечу: Виктор Титович живёт в своём доме на Урицкого – дом же должен быть под хозяйским присмотром. Потому на зиму супруги Яблонские делятся: хозяйка – в квартире на 2-Коммунистической, а он – здесь. Когда мы с его старшей дочерью Антониной пришли в гости, Виктор Титович топил печь и попутно орудовал пылесосом. Говорит, дочка задание дала, к юбилею всё пропылесосить. Надо выполнять. При этом работать приходится одной рукой, поскольку на второй нет кисти. Виктор Титович замечает мой немой вопрос и спешит объяснить.
– Это в 1958 меня травмировало в шахте. С той поры с одной рукой. Так я домохозяином стал. Иногда подрабатывал, а больше по дому управлялся. Ещё общественная работа добавилась. Дети-внуки в школу пошли, меня постоянно в родительский комитет выбирали.
– Значит, приходилось не только о своих заботиться, но ещё и о других?
– Конечно. Кто-то меня до сих пор вспоминает. Тут недалеко женщина жила, у неё дочка была. Мать ей из экономии вечером не разрешала уроки при свете делать – свечку зажигала. Пришлось с матерью поговорить, что нельзя так. У ребёнка зрение испортится, из-за этого, может, будущее не сложится, ведь не везде с плохим зрением берут. Та поняла. Они обе до сих пор меня помнят и благодарят.
– Виктор Титович, Вы трудились в шахте, жена Ваша – учитель, а где и как вы познакомились?
– Меня ей продали, – смеётся собеседник. – Был я как-то в гостях у соседа-приятеля. А его жена с Марией Ивановной подругами были. Вот слово за слово, и вздумали они Марию позвать, чтобы со мной познакомить. Та согласилась, а матери своей сказала, что к подружке идёт воротник посмотреть. Потом вернулась домой. Мать её спрашивает: «Как воротник-то?» Она отвечает: «Длинный такой». Так что меня вместо воротника и продали. Теперь, когда супруга на меня ворчит, я ей отвечаю: «А что ты ругаешься? Я же воротник, а с воротником ты ведь не станешь ругаться». Она тут же успокаивается.
В разговоре с Виктором Титовичем узнала, что, помимо травмы, полученной в шахте, он перенёс не одну операцию. Ситуации были разные, порой жизнь действительно на волоске висела. Была операция, которую, если бы не рисковый характер пациента, ни один хирург делать бы не стал. Виктор Титович скрыл тот факт, что у него сердце стало пошаливать. Мог бы на операционном столе умереть, доктора еле откачали.
– После всего, что рассказали, не могу не задать банального вопроса: в чём секрет долголетия и умения преодолевать все трудности?
– Я всегда всем говорю: главное, пока жив, думать о живом – заботиться о своём здоровье, о родных людях. Тогда и сам жить будешь. Ну, конечно, диета – меня ведь коза спасла. Сейчас обязательно стараюсь козье молоко пить. Свою, правда, уже не держим – тяжело стало, вот в декабре убрали. Мне теперь дочка молоко в Нагорнском покупает. Но, повторю, главное – думать о живом. Да и о смерти помнить. Она, когда Богу будет угодно, всё равно придёт. Я и к этому готов. У меня уже и памятники, и гробы припасены для меня и для супруги. Та сначала ругалась, а потом смирилась. Зато я спокоен: случись что, у детей лишних хлопот не будет.
Хоть речь и зашла о вещах далеко не радостных, Виктор Титович всё это говорит с улыбкой. Такой уж человек – даже на смерть смотрит с оптимизмом. Кстати, на грустных мыслях наш герой не зацикливается. Ведь говорит же, что о живом думать надо. Вот скоро весна – надо в огороде что-то посадить. От картошки уже отказались – не по силам, а всякую мелочь, как говорит собеседник, они с Марией Ивановной ещё выращивают. Сами понимаете, унывать некогда.
Присоединиться
