Губаха – город хоть и небольшой, но по многим факторам мало чем отличается от остальных. Не буду перечислять все его достоинства здесь, скажу только, что в Губахе имеется даже своя Лысая гора, а раз так, не пора ли узнать, есть ли здесь связь с другими горами, такими же лысыми?
В начале моих изысканий из всех слагаемых было известно одно: Лысая – название народное, значит и корни его искать стоит в народе. Вот тут пришлось потратить массу времени. Да, название многие слышали, но кто-то не знает никаких фактов, кроме того, что вершина горы, начинающейся у железной дороги, ну, как раз там, где есть пещера-портал, действительно лысая – растительности там мало, вот гору так и зовут. Были собеседники с более богатым жизненным опытом. Они говорили примерно следующее: неизвестно, что там было ещё, но вот в советские времена маёвки мы там точно устраивали. На шабаш это, конечно, не похоже – так, песни у костра, игры, в общем, романтика.
Ответ нашёлся неожиданно, привёл к отгадке человек, который ни о какой мистике и думать не хочет. Однако, услышав, что я интересуюсь этой горой, как бы ненароком заметил: «Тебе надо к моей соседке. Она всему подъезду, если не всему двору, уши прожужжала, что гора та непростая». Спрашиваю, как соседку зовут и где её искать.
- Да чего тут заморачиваться, сейчас погода хорошая, она всегда во дворе на скамейке сидит, то голубей кормит, то соседей баснями потчует.
Отправилась искать эту разговорчивую женщину, предварительно узнав, что зовут её Евдокия Павловна. Подхожу к нужному двору, точно, на лавке сидит солидная не слишком поворотливая дама, вокруг которой стая голубей ходит, собирая с асфальта пшено.
- Вы случайно не Евдокия Павловна? – спрашиваю.
- Она самая, а ты, голубушка, кто будешь?
Сказала я, кто такая и зачем пожаловала, смотрю, оживилась собеседница, устроилась поудобнее и начала свой рассказ.
НОЧЬ НА СПОР
Слышала я от деда своего, будто гора эта была известна по всей округе ещё до того, как Губаха появилась. И утверждают люди, что тут дело нечисто. А дед-то у меня отчаянный был в молодости, любил пошутить, попроказничать и на разные авантюры горазд.
Вот однажды, услышав в очередной раз о нехорошем месте, поспорил с товарищами, что в ночь на первое мая поднимется на гору и пробудет там до самого утра. «А что, если страх тебя одолеет?» – спрашивают друзья. «Дак я песни петь буду, чтоб не бояться», – ответил он.
Вот вечером собрался дед на гору, чтобы засветло дойти до вершины. Товарищи его, чтобы убедиться, что тот не соврал, решили тихонько за ним идти да посматривать. Так дошли до места. Дед устроился наверху, развёл костерок небольшой, ночи-то у нас в это время холодные. Товарищи его поодаль чуть ниже в кустах притаились. Ждут.
Вот уже и совсем стемнело, только огромная луна на небе, оттого видно вокруг довольно хорошо было, к тому же снег ещё не весь сошёл – свет отражает. Думает дед: «Чего тут бояться!» Вдруг над горой из стороны в сторону стали летать какие-то огненные сущности – по очертаниям вроде как человека напоминают, только все будто из языков пламени состоят, и пламя такое красное, необычное. Друзья-то у деда в кусты всё дальше отступать стали, а тому куда деваться – слово-то держать надо. Спрятаться наверху некуда, тот и давай на самом деле песни петь.
ЖИЗНЬ В ЗЕРКАЛЕ
Смотрит дед, эти черти огненные как по команде в воздухе застыли и будто фигуру какую изображают. Пригляделся, а это пятиконечная звезда, только вниз головой перевёрнутая. И в тот миг тьма кромешная наступила, луны невидно, и шум какой-то непонятный, режущий слух, да земля как будто под ногами зашаталась. От такого даже дед все песни забыл, смолк, костерок свой притушил – кто знает, что ещё за гости пожалуют. К земле прижался, ждёт.
В это время с разных сторон появились люди (с виду обычные мужчины и женщины), по-разному одетые: кто в современных костюмах, кто в старинных, как на картинках, кто вообще в лохмотьях. У некоторых даже, показалось деду, вместо человеческих ног копытца. Собрались они все, покружили в странном танце, остановились, и видит дед, что в центре уже будто трон какай-то стоит, а на нём восседает старуха с седыми всклокоченными волосами. Ну, точь-в-точь Баба-Яга из сказки.
Не успел дед повнимательнее разглядеть эту жутковатую компанию, как чувствует, кто-то холодными пальцами с длинными ногтями вцепился в его ухо и поднял с земли. Тут все собравшиеся повернулись в его сторону с криками, шипением и даже рычанием. Старуха на троне взмахнула костлявой рукой, и тот, кто держал деда за ухо, вмиг поставил его перед троном.
- Ну, Федя, зачем припёрся? – проскрипела старуха.
- А ты откуда меня знаешь, яга старая? – попытался как можно независимее произнести дед.
- А мне по должности полагается. Только вот вашей Яге до меня далеко. Она у вас то слишком добрая, то глупая бывает – вы что хотите, то про неё и насочиняете. а тебя как не знать, ты столько напроказил за свою короткую жизнь, точно о встрече со мной мечтал.
- Ещё чего! Я, конечно, люблю над кем-нибудь посмеяться, но вот копыта у меня ещё не выросли.
Тут откуда ни возьмись появилось огромное зеркало, и дед увидел в нём вместо отражения целые картины из своей жизни: вот он ещё мальчишкой нашкодил, поймав соседского петуха, намазал ему перья глиной (петух был весь белый, и Феде показалось, что так будет красивее). Потом сосед пришёл жаловаться, батя не долго думая снял ремень и занялся воспитанием, а мамка плакала, приговаривая «что за беспутный такой растёт!».
Вот друзей подговорил подшутить над безобидным стариком. Тот был слишком набожным и всегда стращал, что наступит конец света, когда сатана будет миром править. Они с ребятами нарядились страшилами, подошли к избе старика и давай по очереди в окно заглядывать – кто присвистнет, кто папироску возьмёт, сначала огоньком помелькает, а потом затянется и весь дым старику в окно пустит…
ДОГОВОР
Много ещё разных «шалостей» зеркало показало, о каких Фёдору и вспомнить стыдно было. Чувствует он, что вся бравада исчезла, готов уже сам расплакаться. А старуха снова говорит своим скрипучим голосом: «Вот видишь, Феденька, не зря ты сюда попал, быть тебе навеки с нами».
- То есть как?!- вскричал он испуганно.
- Да ты не пугайся так, век на Лысой горе прыгать не будешь. Сейчас договор подпишем, тебя домой отпустим с родителями проститься, может, ещё какие дела у тебя есть, за неделю управишься. А после душу твою заберём, а тело оплачут да в гроб положат.
От последних слов старухи у Фёдора сердце словно льдом покрылось, вмиг представил свою участь у бесов в услужении, потом родителей вспомнил да девушку, Варьку, на которую давно уже заглядывался. Так ему горестно стало, что никого из них скоро не увидит, что первый раз в жизни по-настоящему пожалел о своих беспутствах. Упал Федя на землю без сил, вся нечисть вокруг радостно засуетилась, вот уже и свиток какой-то появился то ли из пергамента, то ли ещё из чего. На нём что-то написано, только все слова у Феди слились в кляксы от слёз. Кто-то из злорадствующей толпы замахнулся ножом и поранил Фёдору руку так, что кровь ручьём хлынула. Тут старуха откуда-то достала перо, обмакнула в кровь и даёт Феде, мол, подписывай.
Фёдор закрыл глаза, чтобы никого из беснующейся толпы не видеть и про себя сказал: «Господи, знаю, что я виноват, непутёвый я, сам на себя беду накликал, да и в Тебя не верил до этой ночи. Но, если Ты есть на свете, не ради меня, ради тех, кого люблю, не дай мне погибнуть!»
Как только подумал так Фёдор, небо будто просветлело, показалось ему, что тот самый белый соседский петух над пергаментом возник, запел, словно и не ночь вокруг, а белый день. В тот миг пергамент с дьявольским договором огнём вспыхнул, оттого взвыла вся нечисть на горе и провалилась, будто сквозь землю. Дождался Фёдор настоящего рассвета и пошёл прочь с Лысой горы. Смотрит, внизу товарищи его стоят ни живы ни мертвы. Спор Федя выиграл. Вот только, когда внукам про эту ночь рассказывал, заканчивал обычно не этим. Обязательно вздыхал и понизив голос говорил: «Вот так-то. Рано или поздно нам за все наши дела отвечать придётся».
Присоединиться
