Тот, кто когда-либо имел своё хозяйство – разводил кур, коров или кого другого, тот наверняка сталкивался с тем, о чём мне рассказала одна бывшая жительница посёлка Нагорнского. Конечно, среди кур переполох поднять может и лиса, и ласка. Волк может нагрянуть к кому покрупнее. Есть хозяева, которые вообще во всех несчастьях винят соседей. Но не всё так однозначно. Случается, что животным не даёт покоя и представитель потусторонних сил.
Повторюсь, было это в Нагорнском годах в 50-х прошлого столетия. Людмила Николаевна была тогда ещё маленькой девочкой. Поскольку её мама работала сторожем в клубе, Люда чаще всего ходила на дежурство вместе с ней. И ребёнку нестрашно одной оставаться, и мать спокойна – дитя под боком.
Вот как-то пришли они на ночное дежурство. Дело летом было. Ночи тёплые да короткие. На часах – начало двенадцатого. Думают, куда торопиться в помещение заходить – присели на скамейку у крыльца клуба. Летом в такое время спать мало кто ложился. Подошла знакомая матери, села рядом. Сидят, разговаривают. Вдруг, смотрит Люда, мимо идёт кто-то. Росту невысокого – чуть меньше метра, то ли зверь, то ли человек… Чёрный весь, на голове – рожки маленькие, едва выставились. Идёт на задних ногах, а передние висят, как у зверя, словно без надобности. В общем, на человеческие руки непохожи.
Прошло оно почти перед носом сидящих, двинулось в сторону Октябрьской. Люда повернулась к взрослым, заметила, что знакомая тоже испуганным взглядом смотрит в сторону прошедшего существа. Только мама как рассказывала что-то, так и продолжает. Увлеклась, не заметила никого. Но вскоре и её спокойствию конец пришёл. На Октябрьской улице в основном свои дома стояли, у людей скотина была. Вдруг все переполошились. Поочерёдно то здесь, то там куры кудахчут, коровы замычали, козы вступили нестройным блеянием. Что случилось? Знакомая не выдержала, впробеги полетела к дому. Люда давай маму в клуб звать. Страшно на улице оставаться. А мать понять не может, что случилось.
– Мамуля, ты разве не видела?
– Да кого ж я видеть должна! Втроём на лавке сидели.
Тут Люда рассказала матери, что они видели, пока та рассказывала им что-то. Зашли в клуб, двери закрыли. Через какое-то время всё утихло.
ОТКУДА ЧУДО-ЮДО?
Ночь скоротали. Вроде больше ничего из ряда вон не случилось. Утром идут с дежурства, все соседи про ночной переполох говорят. Никто понять ничего не может. Главное, что почти в каждом дворе собаки были. Из них ни одна не гавкнула, а вот скотина будто с ума сошла.
Давай соседи судачить, кто это в посёлке объявился. Кто на лису грешить стал, мол, эта хитрюга проскользнёт незамеченной, а потом кур ищи-свищи.
– Да какая лиса! Лису мой Дружок за версту чует. Даром с ним на охоту хожу! – спорит Матвеич, известный в посёлке знаток звериных повадок.
– Ни, не лиса то была. Ласка, может, она мелкая, шустрая, ей любая щель подойдёт, чтобы к курям забраться, – предполагала Галина Марковна, попавшая в посёлок уже после войны с Украины.
– Ну какая тут ласка! Видал я их. Неужто ласка к коровам пойдёт! Куда ни шло курице горло перегрызть, но у меня обе коровы как взбеленились. Я в хлев зашёл, так они и от меня в сторону шарахаются, – не унимался Матвеич.
– А что случилось-то? Слыхал, будто у Спиридоновны волк корову загрыз, – подошёл Семён, живший на другой улице.
Тут все стали рассказывать, что пока никто никого не загрыз. Да и волки чаще стаями охотятся на воле. К жилью человеческому только в голод близко подходят. Но вот бестия какая-то в посёлке точно завелась. И странно, почему собаки молчат.
Так судили-рядили, наконец, кто-то предложил выследить «преступника». Почти все были уверены, что это какой-то зверь. Только Дарья Евдокимовна твердила, что у кого как, а уж её козу Белку никто, кроме завистливого соседа, не тронет. «Это он всегда норовит напакостить. Злыдень ведь до того дошёл, что чуть промешкаешь, он мою Белочку у забора с пастбища подкараулит и выдоит!» – запричитала она.
Тут снова вмешался Матвеич, человек бывалый. Он и войну прошёл. В разведке служил. Так что умел не только охотиться на зверьё, но и языка брать.
– Давайте-ка, мужики, вызнаем, кто ж это нашу скотину мучает. Как Евдокимовна ни реви, а я не поверю, что это Гришка рассудка лишился и к коровам да козам по ночам лазит.
На том и согласились. Поскольку люд в посёлке в основном рабочий был, график составили, кто когда дежурит, чтобы со сменами не совпадало.
Одно плохо: уследить за вредителем сложно. Никто же, кроме двух человек не знал, как он выглядит и откуда приходит. Да и где гарантия, что он только на Октябрьской свои тёмные дела творит! Тут тётя Маша, та самая знакомая, которая с Людой и её матерью на скамейке сидела, отважилась описать это чудо с рожками. Она потому и молчала, что уж больно персонаж необычный. Но теперь соседи готовы были чему угодно поверить. Тем временем снова вечер наступил. Люда с матерью на своё дежурство пошли, а мужики-соседи – на своё.
Затаились мужики неподалёку от клуба, ждут, когда чудо-юдо появится. Люда с матерью на сей раз на улице не задерживались, сразу в клуб пошли. Вот около полуночи слышат будто кто-то идёт. Вот к двери подошли, которую мать Люды предусмотрительно на шпингалет закрыла. Давай в дверь стучать. Люда тихонечко выглянула и в сторону отскочила. Тут мать подошла, тоже посмотрела и испугалась. Вместо сменщицы стоит у двери это чудо с мордой не то козлика, не то зайца и лапами по двери барабанит. Видимо, как-то умудрилось заметить мужиков-разведчиков и решило в клубе переждать, пока тем караулить надоест.
Сторожиха в этот миг все молитвы вспомнила, молится, а сама тем временем дверь стульями баррикадирует, чтобы подольше этот козломордый не ворвался. Но всё обошлось. То ли его кто спугнул снова, то ли Людмиле с её матерью он зла не хотел, исчез. До утра его больше не видели.
Утром же опять разговоры, вновь народ шумит. Вот и Спиридоновна прибежала, давай жаловаться, что ночью у неё кто-то в курятнике безобразничал. Куры кудахтали, а наутро ни одного яйца нет даже у Пеструшки из кладки все до единого выкрал кто-то. И коровка утром молока не дала, будто кто её уже выдоил.
На следующую ночь решили поселковые разведчики не в укрытии ждать, а по улицам ходить. Собрали всех, кто не работает и дежурить в силах. Как только где переполох услышат, все туда собираются, ищут, в чьём хлеве чудо орудует. Вот слышат, шум, скотина как с ума сошла. Мужики все на крики побежали. На ходу определяют, где громче кричат.
ОГРАБЛЕНИЕ ПО-НАГОРНСКИ
Вдруг видят, как некто точь-в-точь, как тётя Маша описала, нырнул во двор к Семёну, который в первый день про волка рассказывал. Мужики за ним. Во дворе пёс здоровенный на цепи сидит. На козломордого даже головы не повернул, будто тот его загипнотизировал. В этот момент куры закричали, все – к курятнику. Видят, чудо кур распугало, подходит к гнезду, где те несутся обычно, забирает оттуда штук пять яиц и в рот себе закидывает прямо в скорлупе. Проглотил. Смотрят мужики, а под мордой у чуда будто зоб птичий раздулся. Яйца, судя по всему, туда попали. Петух, видать не мог такую наглость стерпеть. Всё это время пытался козломордого атаковать. Когда тот свою трапезу окончил, Петруша подлетел к самому носу разбойника, пытаясь клюнуть его в лоб, но тот увернулся и довольно ловко передними лапами ухватил стража за крылья. Свернул голову и тоже в рот закинул.
А тем временем у мужиков тоже терпение лопнуло. Один из них резко дверь курятника распахнул, все ринулись злодея ловить. Да не тут-то было. Тот проскользнул словно сквозь пальцы, только его и видели. Глядь, а он уже за несколько метров ото всех. Те в погоню пустились. Догнать трудно, решили, главное – из виду не потерять. Так, по крайней мере, узнают, где чудо днём прячется. Гнались за козломордым почти до самой железнодорожной станции. Неподалёку стоит дом старый. Чудо туда без оглядки влетело. Мужики приостановились, тихонько к дому подошли. Давай по очереди в окошко заглядывать. Окно без занавески, но как будто туманом прикрыто. Видно плохо. Всё же смогли разобрать, как козломордый остановился, что-то прокричал, к нему навстречу хозяйка вышла. Многие её знали в посёлке. Звали её бабкой Зинаидой. Та чудо по голове погладила, рядом с рожками почесала, козломордый что-то промурлыкал почти по-кошачьи, потом рот широко открыл и давай пожитки доставать, на стол старухе складывать. Всё, что за ночь по дворам набрал. Тут и яйца, и геройский петух, и молока целый бидон трёхлитровый нацедил, у кого-то даже кроликом поживился.
Понятное дело, что смотреть дальше на это безобразие мужики не смогли. Хотели в дом войти, да дверь заперта. Поскольку силой выломать дверь без представителей власти права не имели, несколько человек остались около дома Зинаиды следить, чтобы она или козломордый не убежал куда. Двое побежали за участковым. Разбудили беднягу, тот спросонья еле разобрался кто где кого поймал, но мужики ему растолковали, сказали, чтобы при форме был, так солиднее. И бегом к дому Зинаиды.
Добежали. Участковый говорит: «Открывай, Зинаида, на тебя люди жалуются». Тут козломордый под стол с яствами спрятался, а старухе деваться некуда – всё ж милиция. Открыла она дверь, тут участковый в присутствии свидетелей-понятых её и увёл, прихватив с собой пару вещдоков в виде яиц и бидона с молоком.
Говорят, судили потом Зинаиду, а она всё на какого-то коловёртыша ссылалась. Сама, мол, стара стала, скотину не держу, а он, бес этакий, решил помочь за то, что она его когда-то пожалела, к себе в дом взяла. Бабку, конечно, приструнили, но отпустили – что со старой возьмёшь, а коловёртыша и разыскивать не стали. Он – существо мифическое, потому его попросту нет, а значит, и дела тоже нет. Но впредь коловёртыш так сильно в посёлке не хулиганил. Жители и сами были готовы помочь старушке, пионеры-тимуровцы к ней часто приходили, а козломордый помощник разве что для развлечения по курятникам да хлевам иногда бродил: устроит переполох и дёру даст.
Присоединиться
